Третий пост с моим переводом текстов из книги “Письма из Таиланда” Ботана
Письмо №2
Кхлонг Онг Анг
25 августа 1945 года
Сампенг Лейн, Бангкок
7-й месяц, 18-й день
Год Петуха
Ким и я уже разместились в домовладении Ло Нгуан Тонга, в китайском квартале под названием Сампенг Лейн. Я собирался писать опять сегодня ночью, чтобы рассказать тебе об этом, и кое-что о моей новой работе, но это письмо я пошлю отдельно. Я тороплюсь отправить это письмо с теми, что я написал на корабле, и отец предложил взять их на почту по пути назад в порт.
Этим утром на рассвете я был на палубе, чтобы полюбоваться тайским солнцем. Прекрасное толстое желтое солнце в Бангкоке блестит сильнее, чем в По Ленг. Его лучи лижут мои руки словно безжалостные языки. Отец говорит, что это сезон дождей, и тайские фермеры ежедневно сажают рис в полях. У них также есть жаркий сезон и так называемый прохладный сезон, и отец говорит, что последний мне покажется совсем чуточку менее жарким.
Когда вода поднялась, и судно начало двигаться, люди принялись таскать ящики и сумки и тюки на палубу — вероятно, для большинства, это было все, чем они владеют в этом мире. Я прошел мимо Сенга, который резко отвернулся. Ким дернул мою руку.
“И что нам теперь делать? — прошептал он — Он все еще злится на тебя и на меня, за то что я твой друг. Как мы пойдем к его дядя, если он сам с нами не заговорит?”
“Конечно, мы не пойдем к его дяде. Я могу получить работу у двоюродного брата Ло Йонг Чуа”.
“А что буду делать я? — вскрикнул он, — Куда я пойду?”
“Дай мне закончить. Ты думаешь, я брошу тебя на палубе? Или отправлю пресмыкаться перед Сенгом? В худшем случае, если ты правда застрянешь в Бангкоке, люди из твоего сэ помогут тебе. Отец говорит, во всех китайских кварталах есть организации сэ, где людям помогают, когда им нужна работа или если у них неприятности”.
“Где? Прежде, чем они найдут меня, я умру с голоду!”
“Прекрати! Пойдем со мной, и я попрошу отца поговорить с двоюродным братом насчет тебя. По крайней мере, тебя возьмут на содержание, пока ты не найдешь что-то еще. Китайцы друг друга не бросают”.
“А если он откажет?”
“Беспокойся об этом, когда придется”.
“Ну конечно, у тебя-то работа есть. Но “ничего страшного, Ким” и “беспокойся об этом, когда придется, Ким”. Это все твоя глупая драка, и кому хуже всех от нее? Бедняге Киму как всегда”.
“А кто кричал: “Покажи ему, Суанг У!”, когда Сенг пытался выдавить мне глаза? Ким, тебе стоило остаться дома и обнимать свою жену. Я сказал, что помогу, так что прекращай реветь или все подумают, что ты по ней скучаешь. Ты опозоришься”.
“Я и правда по ней скучаю, и мне не стыдно. Я всего год женат, знаешь ли”.
“Ну и зачем ты поехал?”
“Потому что мне тоже хочется ежедневно жевать свинину — ты не один такой хочешь разбогатеть в Таиланде”.
“Как только ты разбогатеешь, ты сможешь слать деньги жене. Но если я тебя знаю, у тебя будет новая жена прежде, чем пройдет шесть месяцев… может быть, даже пухленький крохотный тайский воробушек!”
Он возмутился и наконец замолчал. Мы оперлись о перила палубы и, прикрывая глаза руками от солнца, смотрели на тайское побережье. Вода стояла высоко, и я подумал, что урожай в этом году должен быть хороший. Много великолепных деревьев, некоторых я раньше не видел, и много кокосовых пальм. Интересно, что они делают с таким количеством кокосов?
Наконец, мы были в порту Бангкока, рядом с причалом. Пассажиры — мужчины, женщины, старики и дети, мальчишки вроде нас — все начали кричать и бегать вверх и вниз по палубе, поздравляя друг друга с безопасным прибытием, подкидывая смеющихся детей и сшибая друг друга свертками и коробками. Утки отчаянно крякали, ударяя крыльями о прутья бамбуковых корзин. Маленькие свинки сопели и хрюкали, выкидывая солому из своих клеток. Даже животные, казалось, знали, что начиналась новая жизнь. Одна молодая женщина сидела на ветхом чемодане, тихо плача и кормя своего ребенка. Я размышлял, зачем она приехала, зачем кто-либо из них приехал. Как много раздельных стремлений парило над этой шумной толпой? Мы все прибыли в поисках счастья, не мечтая о возможностях в новой стране, а уже будучи здесь, чтобы ухватиться за них. Пришло время оставить старые мечты позади. Может быть, поэтому плакала женщина, кормящая ребенка; грустно оставлять старые мечты, особенно когда они были преобладающей силой всю твою жизнь. Для большинства прибытие судна Хай Ванг в порт Бангкока — кульминация тяжкого труда на протяжении тысяч дней, работы без возможности накоплений, год за годом, будь они плохими или хорошими. Представьте их ожидания от прибытия, воспоминания о том, чем они пожертвовали ради этого дня.
У меня была всего одна сумка, тяжелая хлопковая ткань, которую я изготовил в ночь, когда я покинул По Ленг. Это еще одно воспоминание, которое никогда не угаснет. Даже сейчас, когда я думаю о той ночи, я вижу себя отдельным человеком. Как будто я смотрю на Суанг У, скорчившегося за домом, шьющим при свете масляной лампы, затем пишущим записку матери (по меньшей мере десять раз, прежде чем получилось верно), затем крадущимся в дом, оставляющим записку и лампу на кухонным столе и крадущимся из дома. Бегущим, бегущим в темноте под бледной луной, мрачно сияющей над спящей деревней и рисовыми полями, блестящими под холодным ночным ветром. Плачущим навзрыд при виде первых огней города, в то время как По Ленг исчезала за хребтом холма позади него.
“Хорошие новости, — сказал отец, торопясь к нам с вытянутыми руками, — У меня выходной! Как только мы закончим с маркировкой груза, я сам отвезу тебя к Ло Нгуен Тхонгу. Мы недолго”
Ким ткнул меня в спину.
“Отец, вы думаете, Нгуен Тхонгу может понадобиться рассыльный или разнорабочий в магазине?”
“Ну, я думаю, что да… почему?”
“Это мой друг Ким. У него нет работы. Он и его друг Сенг повздорили”. У Кима раскрылся рот, и я бросил на него убийственный взгляд.
“Думаю, все будет в порядке, — сказал отец, — Ну-ну, повздорил с другом Сенгом, вот как?- Он изучил обеспокоенное лицо Кима. — Ты будешь прилежно трудиться, если я порекомендую тебя?”
“Д-да, сэр!” — сказал он и скованно поклонился.
Затем отец убежал в спешке, улыбаясь. Команда была готова к отбытию пассажиров, и вскоре был опущен трап. Сенг стоял, облокотившись на перила в нескольких метрах от нас, самодовольный, ожидающий от нас мольбы о прощении, чтобы он мог оскорбить нас перед своим дядей Те Лимом. Взглянув вниз, я увидел хорошего одетого мужчину средних лет, улыбающегося и машущего в нашем направлении. Сенг увидел его, быстро поднял руку и закричал: “Дядя Лим! Это я, Те Сенг!”
Он повернулся к нам и медленно самодовольное выражение уступило место недоумению и, наконец, осознанию. Он продолжил смотреть на нас еще недолго, затем закинул сумку себе на плечо и потащился вниз по трапу. Он приблизился к Те Лиму, опустил сумку и с уважением поклонился. Затем он повернулся, указал на нас и начал громко говорить. “Вот там стоят Суанг У и Ким! — произнес он. — Я был им другом, но они предали меня, два пса! Пусть возвращаются в По Ленг и работают в поле как волы!”. Затем, с сияющей улыбкой, он повернулся к нам спиной.
Бедный Те Лим выглядел чрезвычайно смущенным и быстро оглянулся, чтобы проверить, слышал ли кто это замечательное выступление. Засомневался ли он в мудрости решения привезти его очень молодого родственника?
Отец наконец закончил свою работу и, пребывая в отличном расположении духа, повел нас на пристань, где продолжил выкрикивать последние указания своей команде. Затем, неожиданно, мы ступили на тайскую землю, оказавшись в окружении сотен разнорабочих, которые толкали нас, снуя повсюду и согнувшись под тяжестью тяжелых грузов.
“Суанг У! — позвал меня Ким испуганным голосом. — Это тяжелее, чем сажать рис!”
“Это тяжкий труд, но они получают достаточно, чтобы было что послать домой жене и детям в Китае”
Я не хотел слышать ничего больше трусливого от Кима. В тот момент я ступал на землю Таиланда. С пристани я видел верхушки деревьев, пики чеди и храмов. Это буддийская земля. Я надеялся найти здесь покой и счастье, и процветание в бизнесе.
